«Никому ничего не говори»
30 октября одним из участником панихиды по жертвам политических репрессий в Скорбященском женском монастыре была матушка Елена Столярова. Она поделилась с нами рассказом о своих дедушке и бабушке — спецпереселенцах из Марийской АССР. В этой истории вы узнаете о некоторых особенностях жизни поселка Кокс.
Моей семьи, как и многих других, коснулись репрессии. Пострадали от Советской власти родители моей мамы. Они жили в деревне Руш-Родо Моркинского района Марийской АССР.
Дедушка Иван Евдокимович Евдокимов родился в 1888 году, много лет служил в армии, был денщиком. По тем временам он был весьма образованным человеком. Когда он пришел из армии, женился на бабушке Татьяне Ивановне Белкиной (или Ивановой – так написано в документе, скорее всего, эта фамилия по имени ее отца). Она была моложе деда на 14 лет – родилась в 1902 году.
Дедушка владел смолокуренными установками, свечным производством, применял наемный труд. В Руш-Родо у Евдокимовых были добротный дом, большое крепкое хозяйство: пахали, сеяли, держали корову, овец, кур, уток. Они были по сельским меркам богаты, но достигли состояния своим трудом.
Родной брат дедушки Степан Иванович закончил учительскую семинарию, его вместе с 5-ю ребятами еще до революции послали из деревни в город учиться, получать образование. Он работал учителем в деревне, его выслали в Нижний Тагил вместе с дедом, но впоследствии он вернулся на Родину (должен же кто-то учить советских ребятишек грамоте!), построил школу – и до сих пор она существует.
За что же их выслали?
Был у них в соседях пьяница, он совсем не работал, за домом не следил, отчего страдали его домочадцы. Всем селом поддерживали его семью: одевали и подкармливали жену и детей. Когда пришла Советская власть и началась коллективизация, этот лентяй и пьяница ходил по деревне и указывал, кого надо раскулачивать.
В 1931 году деда арестовали сначала на 3 месяца, а затем осудили на 3 года принудительных работ. «Кулаков» Евдокимовых лишили имущества и отправили на Урал. Бабушку с сыном Евгением (1923 г. р.), дочерьми Зоей (1926 г. р.) и Зинаидой (1929 г. р.) ночью посадили на подводы, не разрешив ничего взять из вещей, и отвезли на вокзал. Зина вспоминала, как ее в ночной сорочке тащили к лошади.
Из Марий Эл до Нижнего Тагила, где велось строительство заводов, добирались 3 месяца. В дороге дочка Зина заболела. Выгрузили спецпереселенцев из вагонов посреди тайги. Жили они на территории современного коксового производства сначала в землянках, потом были построены бараки. Их даже я помню, хотя родилась в 1962 году. У дедушки и бабушки на всю семью была одна маленькая комнатка, отгороженная от других помещений занавеской.
Всего у Евдокимовых родились 15 детей. В живых остались только 5 человек. Последний ребенок родился в год Победы – в 1945 году.
Татьяна Ивановна Евдокимова (1902-1984)
В 1930-е годы в Нижнем Тагиле Иван Евдокимович и Татьяна Ивановна смекнули, что надо прикидываться неграмотными. Так будет легче прожить. Бабушка до смерти при получении пенсии не расписывалась, а ставила крестик, хотя без посторонних глаз в доме много читала и могла писать. Закончила она, скорее всего, церковно-приходскую школу.
Жизнь ее научила молчать, быть в тени. И мне она постоянно говорила перед приходом в дом людей: «Никому ничего не говори».
Родители моей мамы Валентины Ивановны были крепко верующими людьми. С поселка Кокс они пешком ходили в Казанский храм – при любой погоде. Бабушка и дедушка постоянно молились. Они мне дали такой заряд: если вдруг возникнет помысел не идти в храм (вроде и причина есть службу пропустить!), я сразу их подвиги вспоминаю. Крестили меня тайно: помню, меня передавали в окно, чтобы никто в бараке не узнал, что Евдокимовы крестили внучку. В доме была и святая вода, и церковные книги, а когда я о них спрашивала, получала неизменный ответ: «Никому ничего не говори».
Мне мама рассказывала о том, как в бараке все готовились в любой момент сорваться в бега. В каждой семье был приготовлен тормозок: в платок клался хлеб, вареная картошка, яйца и лук. Продукты каждый день заменялись на свежие. Бараки стояли по сути в тайге, к ним вела дорога. Как только на горизонте появлялись чужаки, все мужчины быстро одевались, хватали свои тормозки и уходили в лес. Там их никто не искал: сотрудники органов в лес не совались. А приезжали кого-нибудь арестовывать. Женщины и дети стояли насмерть:
– Где твой муж (или отец)?
– Не знаю. На работе, наверное… Вы же сами их отправили на лесозаготовки.
– Когда обычно возвращается?
– Вам лучше знать, когда его смена…
На том вся беседа и заканчивалось. На «не знаю» разговор короткий. Милиционеры или энкавэдэшники отправлялись ни с чем. Случалось, что и брали поселенцев, кто замешкается, и отвозили на воронке. Больше из никто не видел.
Ребятишки или подростки постарше по очереди следили за дорогой, караулили. Если вдруг появлялся вдалеке воронок, они бросали свои игры и быстрее пули бежали по комнатам и предупреждали мужчин поселка Кокс об опасности. Для детей это была игра. Уже когда я подросла, в 1970-е годы у бабушки всегда в доме был тормозок – на всякий случай. Вдруг понадобится!
Спецпереселенцы с поселка Кокс. Татьяна Ивановна и Иван Евдокимович Евдокимовы 2 и 3 слева
Почему в 1930-е годы мои дедушка и бабушка выжили? Сплоченность барачных была большая. А еще дед был трудолюбив: работал на конном дворе. Во время Великой Отечественной войны ему вручили грамоту за доблестный труд с подписью Верховного главнокомандующего И. В. Сталина. Деда всегда смекалка выручала. Например, обуви никакой не было, и в войну, когда моя мама устроилась курьером на НТМК, ей приходилось много ходить по грязи, слякоти, и дедушка придумал сделать обувь из шин.
О том, каких строгих нравственных правил был дедушка, говорит такой эпизод. Его старший сын Евгений, мой дядя, во время Великой Отечественной войны получил повестку в военкомат. Вечером перед отправкой на фронт он выпил с ребятами пива. Когда дед увидел это, он взял ремень и отодрал его. В семье никто не брал в рот спиртного – это был грех. Представляете: взрослый 18-летний парень, будущий Герой Советского Союза, увертывается от отцовского ремня! Под Сталинградом рота Евгения Ивановича Евдокимова была брошена на немецкие танки почти без вооружения. Командир связывал по несколько гранат и посылал молоденьких бойцов по одному подбивать фашистские машины. Остальные сидели в окопах, ожидая своей очереди. Тогда-то мой дядя и лишился ноги. После войны он вернулся в Марий Эл, судьба остальных его братьев и сестер оказалась связана с НТМК.
Дедушка Иван Евдокимович почил в 1967 году, а бабушка Татьяна Ивановна – в 1984 году. Вечная им память!
Е.Г. Столярова специально для проекта «Спецпереселенцы»
Скорбященский женский монастырь
