Интервью с протоиереем Димитрием Меньшиковым в 30-летнюю годовщину пастырского служения
7 октября 2020 года исполнилось 30 лет священнической хиротонии протоиерея Димитрия Меньшикова, настоятеля храма во имя Архангела Михаила в городе Кушва. Предлагаем вниманию наших читателей интервью с отцом Димитрием, в котором он рассказал о своем пути в Церковь, и о начале своего пастырского служения.
— Отец Димитрий, здравствуйте! В этом году, 7 октября, Вы отметили тридцатилетний юбилей Вашего священнического служения. Начну с традиционного вопроса: расскажите, пожалуйста, о Вашей семье, как Вы пришли в Церковь?
— Здравствуйте! Ну, начну с того, что я родился и вырос в Нижнем Тагиле, в районе Малая Кушва. Рос в обычной семье рабочих. Мы жили в своем доме, и потому с детства были приучены к труду – и забота о доме, и работа в хозяйстве. До 14 лет я воспитывался без отца – рос с бабушкой и мамой, с родным братом. Поэтому на своих плечах приходилось выносить все – и копка огорода, и доставка воды, и заготовка дров.
В детстве все мы немножко были хулиганами, строили землянки, допоздна гуляли, купались – недалеко был пруд. Но все равно уважали родителей, слушались их и не доставляли им больших проблем.
Ну а потом армия. Так получилось, что я попал в спецназ МВД – это то, что сейчас называется Росгвардией, и попал как раз в горячие годы – 1986-87 года, участвовал в нескольких боевых операциях. Вначале это было освобождение заложников в Уфимском аэропорту, 20 сентября 1986 года. Потом события 1987 года – в Алма-Ате, в которой проходили массовые протесты и народные восстания против (решений) тогдашней коммунистической власти, когда сняли с должности первого секретаря компартии Казахстана Динмухамеда Кунаева и поставили Геннадия Колбина. И мы принимали участие в подавлении беспорядков. А затем, самая большая такая операция — это Нагорный Карабах. Тогда все это началось в середине февраля, и я принимал участие в освобождении армянских мирных жителей, взятых в заложники, в городе Сумгаите – это Азербайджан. Там получил ранение в голову. Это был конец февраля 1988 года. Был награжден. А потом дембель, ушел во второй волне увольняемых. И в мае 1988 года вернулся домой.
Еще до своей службы в армии я занимался пожарно-прикладным спортом. Поэтому, после возвращения домой, в это же лето я поступил в военно-пожарное училище в Екатеринбурге. И уже осенью я познакомился со своей будущей супругой, а в январе мы сыграли свадьбу.
Надо сказать, что это была жизнь обычного, на тот момент, человека, неверующего. Я даже не был крещен, а о вере в нашей семье было не принято говорить. Сначала даже не понимал почему. Даже если когда какие-то вопросы возникали, то быстро эту тему сворачивали. Но я и мой друг и одноклассник – будущий протоиерей Вадим Сунцов, ныне настоятель Александро-Невского храма в Верхней Туре, часто встречались и рассуждали о смысле жизни, о философии, о лидерах человеческой мысли в истории. И, разумеется, в это поле попадал и Спаситель Христос, Евангелие. И вот однажды, в декабре-месяце, мы решили с отцом Вадимом посетить возрождающийся тогда в Нижнем Тагиле храм Александра Невского, на Гальянке. Это было 5 декабря 1989 года. Мы туда пришли утром, а там готовились к вечернему богослужению, которое должен был возглавить архиепископ Екатеринбургский и Курганский Мелхиседек (Лебедев). Храм с весны только-только открылся, возрождался из руин, и поэтому была суета, все были заняты. И вот батюшка, который был тоже занят, приметил нас, двоих молодых людей, и уделил нам много внимания. Мы так долго беседовали, что даже некоторые бабушки раздражались, что мы отвлекаем настоятеля.
Но вот, результатом двухчасовой беседы стало то, что отец Геннадий Ведерников предложил нам принять Крещение. Для нас это было что-то такое новое, мы увидели необыкновенного человека. Надо сказать, что в то время мы были, как это принято говорить – неформалы. Время поздней перестройки, мы слушали рок-музыку, читали Конфуция. И вот о. Геннадий, видимо, заметил в нас некую искорку и после долгой беседы предложил креститься. Для бабушек это стало еще большим напряжением, когда он сказал готовить все к Крещению. Ему говорили – как же так, ведь владыка через 3 часа приедет? Но все получилось, и он нас покрестил. И нас с отцом Вадимом тогда очень поразило такое отношение. Обычно, в то время поздней перестройки, мало кто на кого обращал внимания, и люди жили сами по себе. А здесь мы увидели такой интерес. И у нас тоже возник интерес: как такой грамотный человек может быть в храме? До этой встречи мы представляли себе священников, как полутемных людей, а здесь мы встретили такой свет, тепло и неподдельный интерес к нашим личностям.
Конечно, тогда, о. Вадим и я почувствовали силу притяжения Благодати Божией. Отец Геннадий дал нам по Евангелию – небольшой книжке, на тонкой папирусной бумаге, и вот с этого времени появилось желание молиться и постигать веру и, самое главное, быть ближе к Церкви. Мы стали ходить на службу в храм Александра Невского, и в голове стало формироваться то, что мы называем православным мировоззрением.
О моем крещении узнали дома. Сначала это вызвало какую-то негативную реакцию, особенно у бабушки. Она была очень встревожена. В прошлом, как я потом узнал, в нашей семье, по линии деда, прадед был священником, и некоторые из родственников были священнослужителями. И многие из них были репрессированы в годы гонений на Церковь. И вот это эхо репрессий, страха, опасений, или даже предосторожности – оно сохранялось в семье. И мама, воспитанная советским атеистическим человеком, сказала – «Ну ты то философию читаешь, то рок-музыку слушаешь. Сейчас у тебя очередное увлечение – религия». Но внутреннее наше желание уже зародившуюся в крещении духовную жизнь разворачивать, углублять, постигать – оно было очень сильным. Я бы даже сказал, очень светлым, романтичным. Как будто ты из ямы вылазишь, и понимаешь, что небо – это не только синее пятнышко наверху, а все, что вокруг тебя окружает. И вера – она также стала занимать и наши разговоры, и наши умы, и наши сердца.
— Став священником, Вы должны были быть пастырем, духовным советчиком для людей. Как для Вас прошел этот переход?
Ну да, конечно, так получилось, что в 1990 году, я принял сан диакона – мне было 22 года, и 27 октября 1990 года я был рукоположен во священники. Конечно, в 22 года стать пастырем, назидателем для людей и опытнее и старше – это очень большой риск и очень серьёзный труд. В первую очередь, как я считаю, мне помогло воспитание в семье. У нас так было принято, что предательство, трусость, подлость, обман – это несовместимые с человеческим обликом понятия. Это всегда нужно в себе преодолевать, изживать. Естественно, трудное детство, отсутствие бытового комфорта, постоянные какие-то напряжения с тем, что тебе нужно утром, проснувшись, затопить печку, иначе будет холодно. Это все тоже сыграло роль такого внутреннего стержня, организации жизни, что потом помогло в моей и пастырской, и хозяйственной деятельности по возрождению храма в Верхней Туре. С 1990 по 1995 год я там был настоятелем, и мы возрождали приходскую жизнь.
А во-вторых, Господь милостив, и первые мои духовные шаги начинались под руководством отца Геннадия Ведерникова. Ну и конечно же и сам отец Геннадий, горящий и очень ответственный служитель, трудолюбивый, и жертвенное его служение, харизма, активность заражали нас. Мы также прислушивались к его советам, как поступать в тех или иных обстоятельствах, когда люди от тебя требуют совета. Самый главный духовный совет, усвоенный мною тогда – это невмешательство, не диктат над душой человека, а аккуратное рассмотрение, проникновение в его чувства, его душу, его мысли, желания, намерения, и очень тонкая настройка всех его качеств. Не просто благословение в виде приказа, а духовный совет.
У меня всегда было такое табу, с самого начала моего служения, что своими грязными ручонками не копаться в человеческих душах, а по мере сил и возможностей давать какие-то советы. Ну и чему меня научили более опытные священники – это стараться молиться и дать ответ не от себя, а, в первую очередь, ориентируясь на Евангелие, на образ Христа, нашего Спасителя, а во-вторых на опыт и Святых отцов и более опытных духовников, которыми в изобилии Господь окружал меня в моей начальной духовной жизни и священнической практики. Это и о. Геннадий Ведерников, и о. Геннадий Брагин, Царство ему Небесное, и о. Александр Хорунжий, и о. Георгий Потеев – тогда он в Лае служил, и еще протоиерей Владимир Елисеев, Царство ему Небесное, который в Кушве тогда был настоятелем, а я в Верхней Туре возрождал храм святого благоверного великого князя Александра Невского. Он очень много дал советов и оказывал мне практическую помощь как молодому священнику.
— Что значили для Вас эти годы служения Богу и Церкви, что, прежде всего, вспоминается сейчас?
— Как я говорил, Крещение мы приняли в декабре 1989 года. Церковь только-только, после празднования 1000-летия Крещения Руси, становилась на ноги. И естественно, после такого большевистского разгрома Церкви не хватало ни кадров, ни возможности, ни сил. И вот тот призыв с которым мы тогда пришли в Церкви, наш внутренний этот посыл был такой, что мы хотели этой новой жизни, ее познать, стать участниками этой новой жизни, что-то строить, созидать – весь максимализм молодого человека пытались мы воплотить в христианской жизни. И вот, видя тогда, что Церковь нуждается в кадрах, в помощи, мы сами были очень довольны, что оказались востребованы. Нас внутренне поддерживало и окрыляло, что мы нужны, наши силы желания и возможности – востребованы. В 22 года я приехал в Верхнюю Туру. Здесь был разрушен храм, но уже почти год существовала община, и люди надеялись, что им дадут священника. И вот Владыка Мелхиседек послал меня восстанавливать этот храм. И то, что мне запомнилось в эти первые годы – это невероятно поддержка священников, и добрая община, которая принимает тебя, понимает тебя, заботится о тебе, помогает, подсказывает. И общее наше усилие помогло – 11 октября я приехал в Верхнюю Туру, а уже 23 февраля следующего года мы совершили в храме первое богослужение. Владыка Мелхиседек тогда приехал, освятил храм, и мы начали регулярные богослужения. Вот эти светлые и добрые отношения между настоятелем и прихожанами – самое теплое воспоминание того времени, моего служения с 1990 по 1995 года.
— С какими трудностями Вам приходилось сталкиваться в годы Вашего служения?
— В Верхней Туре это соработничество всех – и прихожан и настоятеля, общее желание потрудиться для Святой Матери-Церкви очень сильно окрыляло, и я даже не сказал бы, что мы сталкивались с трудностями. Они были, но такие, хорошие. Эти трудности, наоборот, еще больше возбуждали в нас желание трудиться и преодолевать их. Первая серьезная трудность, с которой я столкнулся – это был 1995 год, когда отца Владимира Елисеева, настоятеля храма в Кушве, перевели в Екатеринбург, и епископ Екатеринбургский и Верхотурский Никон (Миронов) благословил мне быть там настоятелем. Мне не хотелось уходить из Верхней Туры – там вся община была как родная семья, но я не мог отказаться. Утешало то, что в Верхней Туре оставался отец Вадим Сунцов, с которым мы пробыли вместе 5 лет. И вот, когда я появился в Кушве – это было первое серьезное испытание.
Храм в Кушве не закрывался, там сменялись настоятели. И естественно у людей были различные мнения, суждения, нестроения. И я, как новый настоятель, молодой, должен был приход успокоить и вернуть приходскую жизнь в ее русло. В этом мне понадобилась помощь и поддержка опытных священников-духовников – и о. Геннадия Ведерникова, и о. Владимира Зязева, Царство ему Небесное, о. Владимира Панова и многих других священников. И конечно же поддержка Архипастыря, который благословил меня на это место служения. Постепенно этот приход стал для меня вторым таким же родным. И вот, с 1995 года я в Кушве несу свое пастырское служение. Может быть еще 2-3 года были различные нестроения, разговоры, но с Божией Помощью удалось все устроить. Мы активизировали деятельность — устраивали городские крестные ходы, выпускали свою православную газету – «Архангельский листок», и о. Борис, диакон, которого рукоположили в первые годы моего настоятельства, был мне подпорой в этом. Мы открыли церковно-приходскую школу. И постепенно приход наш укреплялся.
— 7 октября 2020 года также исполнилось тридцать лет с начала восстановления храма Александра Невского в городе Верхней Туре. И Вы были одним из первых пастырей, кто стоял у истоков возрождения приходской жизни в те осенние дни 1990 года. Какие события того времени остались в Вашем сердце? Чем знаменательны были эти годы?
— Частично я уже ответил, что все 5 лет моего служения были очень светлыми, радостными, полными надежд, что храм когда-то зацветет в полной своей красе, хотя жизнь вносит свои серьезные коррективы. Хотел бы отметить, что тот задел, который начался при мне, и который продолжил, развил, усовершенствовал нынешний настоятель — мой друг и одноклассник о. Вадим Сунцов, этот задел дает силы, фундамент для жизни этого прихода. Там и церковно-приходская школа, и храм внешне почти доведен до совершенства, а внутри уже ставится иконостас. Приход живет, и основная сила его – прихожане, которые, как большая семья, собираются вокруг настоятеля.
— Подводя итоги нашей беседы, что бы Вы хотели пожелать нашим читателям?
— Личная встреча человека со Христом – это всегда самый важный момент в жизни. Она по-разному у всех проходит. Бог милостив ко мне и к о. Вадиму, что Он дал нам очень яркие, сильные чувства переживания встречи с Ним, с новой духовной реальностью. И это очень крепкая, сильная основа, чтобы в дальнейших духовных трудах не опускались руки. Это одно. А второе, нужно понимать, что Христос нас всех принимает такими, какие мы есть, Он нелицеприятен. Он желает, чтобы каждый из нас откликнулся на Его призыв. Поэтому, войдя в лоно Церкви, нам нужно оглянуться вокруг – не способствуем ли мы тому, что сами, своими неверными и неосторожными движениями можем оттолкнуть других людей от Церкви. Имя христианина накладывает на нас определенную печать, обязанность соответствовать ему и не быть соблазном для окружающих людей. И поэтому, главное, что я бы посоветовал – иметь радость и заинтересованность в том другом человеке, которого Господь направил на наш жизненный путь. Помните притчу о человеке, которого самарянин спас от гибели, перевязал его раны, позаботился о нем. Всегда нужно иметь интерес в человеке, которого посылает к тебе Господь. Особенно это важно для пастыря, ведь «приход состоит не из бревен, а из ребер», из живых людей. С одной стороны, это самая сложная задача – созидать общину, работать с людьми, но она очень благодарная и радостная.
