Увидеть монаха. Часть 3
21 февраля исполняется 40 дней со дня блаженной кончины схимонахини Евдокии (Феофилактовой). И хотя матушка подвизалась в Воскресенском приходе на Вагонке, ее духовная связь со Скорбященской обителью неожиданно оказалась весьма крепкой. Об этом коллектив монастыря узнал еще в 2019 году. Наступило время об этом рассказать.
В 2018 году на сайте Скорбященского женского монастыря вышли две статьи «Увидеть монаха» и «Увидеть монаха. Продолжение». У святых отцов есть выражение, что монахом может стать только тот, кто увидел монаха. Оно в полной мере относится к подвижнице нашего города – схимонахине Евдокии (Феофилактовой).
Схимонахиня Евдокия (Феофилактова)
Матушка родилась 6 марта 1932 года на Брянщине. Ее отец Виктор Митрофанович Чечуков умер от голода. В колхоз он с женой не вступил, но колхозники тоже голодали. В семье было шестеро детей. После смерти кормильца их распределили кого куда: кого – в няньки, кого – в работники, двух парней отдали в детдом, правда, они оттуда сбежали: «Умирать будем вместе, мамка». Мама Анна Семеновна со старшими пошла в колхоз: она кормила поросят, а дети пасли телят. Евдокию, самую маленькую, кормить было нечем, и тетки на совете решили ее отравить, чтобы от голода не мучилась – все равно есть в доме нечего. «Меня, годовалую, – рассказывала матушка, – посадили на печку, поставили в кружке отраву и ушли. Я подползу к этой посудине, посмотрю на нее и обратно отползу в угол, и так много раз. Я сидела до вечера без еды и воды. Мама вернулась поздно, а на обед не приходила – сердце у нее за меня болело. С порога говорит: «Завтра хоронить надо», – а я живая сижу и только прошу пить. Мама взяла эту страшную кружку, вырыла глубокую яму и кружку ту в нее бросила. Пошла за водой, напоила меня. Стала меня выносить на улицу, так как лето было. Я помню, как я ползала и траву срывала и ела. Случалось, кто-нибудь сердобольный кусочек хлеба даст».
Божьим человеком была Евдокия. Тетка Варвара говорила другой тетке Христине: «Вот ты умрешь – кто за тебя молиться будет?» Она ей отвечала: «А вон Дуня, которая у Ани живет, маленькая». А Евдокии в то время, еще до Великой Отечественной, было 8 лет. Так и случилось: матушка дожила до 90 лет и за всех своих родных и близких, с кем Бог свел, молилась. Господь и Божья Матерь сохранили ей жизнь, хотя много раз она стояла на краю, в ожидании смерти. Удивительным образом через нее спасались и другие люди.
В 1941 году, когда Евдокия закончила первый класс, к ним в деревню пришли фашисты. Под немцами они жили почти два года. Жители поселка Воробьевка были людьми верующими, и Господь их укреплял. В годы гонений иконы в доме никто не снял и все молились. Храм был далеко, ходить в него люди не могли. Почитаемую в поселке икону Троица на холстах и с пением переносили из дома в дом (она гостила в каждой семье по году) и собирались перед ней соборно молиться по воскресным и праздничным дням. В православные праздники никто не работал: и начальство колхозное не указ! Как могли, сохраняли церковный устав, берегли книги.
Мать Евдокия рассказывала: «Рядом с нами через стенку жила еврейская семья из Гомеля. Как известно, первыми фашисты убивали евреев. Как увидели, что идет к нашему дому фашист с автоматом, бабушка взяла у нас большую икону Георгия Победоносца и держит ее перед собой, а мы с братом выбегаем, встаем у дверей: он с одной стороны, а я – с другой. Три раза мы так их спасали». После войны бабушка стала завучем, а дедушка – директором местной школы.
Однажды мама затопила печь и поставила тушить картошку в глиняной посуде (другой в доме и не было). Приходит фашист и что-то в одну посудину, которая стояла на полу, бросил и убежал. Оказалось – взрывчатка. Картошку выбросило в стенку, все разбилось, а Евдокию с братом Гришей только тряхануло. Господь их сохранил.
Был и другой страшный случай. Десять девочек лет восьми-девяти, среди которых была и Евдокия, пошли в лес за черникой. Когда возвращались домой, налетел немецкий самолет и начал обстреливать детей. А их старики учили: «Если летит вражеский самолет, падайте на землю и делайтесь как будто мертвые и не шевелитесь». Летал-летал самолет и с разных сторон строчил. Улетел. Раненые есть? Убитые есть? Нет. Слава Богу! За ведра девочки схватились и пытаются дальше идти, а самолет снова выныривает из-за леска и опять строчит. Так он до 12 ночи их продержал на земле. Только привстанешь – самолет тут как тут. Посшибал все ветки, но никого не ранило даже. Милость Божия! Почему? Да потому что в поселке молились, когда увидели, что самолет летает, а девчонок все нет и нет. В ночи взяли фонари, пошли мертвых детей собирать. А они, хоть и слезы льют, а бредут домой. Сколько было радости! Благодарили Господа!
Когда немцы в сентябре 1943 года отходили, земля и небо горели. Просто ад! А в Воробьевке крыши соломенные. Жил поселок очень бедно. Видно было, как в соседней деревне немцы поджигали дома, а дети сидели в канаве в воде, так как автоматчики строчили везде, пули летали туда-сюда, свистели – не спасешься. Сидят в канаве и молятся: «Господи, сохрани наш дом, сохрани нашу деревню». Господь сохранил, Матерь Божия защитила – ни один дом не сгорел.
Видно было с горки, что идут три немца и все поджигают. Все плачут: осень глубокая – куда на зиму глядя идти? Женщины, не сговариваясь, взяли икону Божией Матери и пошли к ним навстречу. Шли и молились. «А мы, – рассказывала мать Евдокия, – вынесли стол, накрыли его, цветы поставили как для дорогих гостей. Встречаем врагов по-христиански. Немцы всех вокруг дома выстроили, к стенке поставили. Один остался с автоматом караулить, а двое ушли. Все ждут смерти. Но они только мост взорвали, а нам сказали: «Идите по домам». Никого не убили».
Матушка поделилась: «Когда война закончилась, я училась только 4 класса, а потом пошла на работу. Бедность была ужасная. Земля после войны 7 лет не родила. Урожая никакого не было. Привезут зерна, распашут, засеют, а толку что – труды пустые. Работаем с утра до ночи – а получать нечего. Земля мертвая – ничего не росло. В деревне жить стало нечем. Кто куда подался. Все раздетые, босые, голодные».
Одна из ее сестер еще до войны оказалась в няньках в Москве, потом взяла к себе брата. Что с ними, как они – в Воробьевке не знали, весточки не приходили. Только после войны пришло письмо, что они в Невьянске. Евдокия надеялась перебраться к своей сестре, но с первой попытки это не получилось, так как увольнительной справки из колхоза не дали. Но неожиданно за ней в Воробьевку приехал парень, с которым она познакомилась на Урале. Так она оказалась в Нижнем Тагиле. Евдокия Викторовна вышла замуж за Алексея Леонтьевича, родила ему двух сыновей Владимира (1955 г. р.) и Юрия (1957 г. р.). Впоследствии Феофилактовы обвенчались, таинство совершил протоиерей Григорий Пономарев.
Евдокия с сыновьями ходила в Казанский храм, несмотря на давление в школе. Ее вызывали на педсовет, отчитывали на родительских собраниях, уговаривали, … но все без толку. Дома дети читали Библию, молились вместе с мамой.
Схиигумен Савва (Остапенко) — духовный отец матушки Евдокии
С благодарностью мать Евдокия вспоминала бабушку Акилину из переселенцев, которая учила ее молиться. «У нас-то, – говорила матушка, – никаких книжек не было, мы по памяти молитвы читали. Она меня учила, как правильно читать, как правильно молиться. Когда стала в церковь ходить, стала прислушиваться: что поют, что читают. Потом стала в Верхотурье ездить, по другим святым местам, с батюшками общаться».
С начала 1970-х годов Евдокия Викторовна за месячный отпуск объезжала все монастыри по маршруту: Загорск – Киев – Почаев – Печоры – Елгава (Спасо-Преображенская пустынька под Ригой). Она стопками собирала помянники, записки на требы и с пожертвованиями отвозила их в разные обители. Ее духовным отцом стал насельник Псково-Печерского монастыря схиигумен Савва (Остапенко – † 27.07.1980). По его благословению она организовала группу соборного чтения Неусыпаемой Псалтири. Эту святую книгу читали в Нижнем Тагиле на протяжении десятков лет.
Особая любовь была у матушки к Почаевской Лавре. Однажды от тяжелой и вредной работы на заводе пластмасс она надсадилась, горлом пошла кровь. Когда она потеряла сознание, ее отвезли в больницу. Мать Евдокия рассказывала: «Слышу как сквозь вату: «Умерла». А я сильно хотела в Почаев съездить. Уже ни рукой, ни ногой не могу пошевелить, а ум мой работает. Я даю обещание Матери Божией: «Царица Небесная, если Ты меня оставишь, в первый отпуск я поеду к Тебе в Почаев». И вот идет мимо меня женщина и говорит: «Какая молодая! Наверное, и детки есть». И даже заплакала. А у меня от ее сожаления по мне, грешной, один пальчик заработал. «Ты ведь живая?!» – обратилась она ко мне, а я стала моргать. Она стала кричать, звать врачей: «Что вы делаете, она живая, а вы ее в морг собрались везти». Отнесли меня в палату, стали уколы ставить…»
Матушка общалась с преподобным Амфилохием Почаевским (Головатюком – † 01.01.1971), архимандритом Иоанном (Крестьянкиным – † 05.02.2006), архимандритом Наумом (Байбородиным – † 13.10.2017), архимандритом Адрианом (Кирсановым – † 28.04.2018). Однажды, по словам матери Евдокии, протоиерей Григорий Пономарев († 25.10.1997) ее исцелил, когда она приехала в поселок Смолино в г. Кургане.
В г. Верхотурье вокруг архимандрита Спиридона (Комарова), постриженника Троице-Сергиевой Лавры, впоследствии принявшего схиму с именем Сергий († 19.10.2002), собрались освободившиеся из мест заключения монахини. Они нуждались в материальной поддержке, а на Вагонке жили очень добрые люди. Евдокия собирала деньги и помянники, и на электричку, и так много лет. Но отец Сергий даже не смотрел, что в сумке, говорил: «Оставляй, Евдокия, вон там, под лавкой, сестры почитают». Батюшка и совершил монашеский постриг Евдокии в кладбищенской Успенской церкви. Имя, которое матушка любила, осталось прежним, а наречена она была в честь преподобномученицы Евдокии Илиопольской (день памяти 14 марта). Отец Сергий наставлял: «Никому ничего не говори».
Также матушка ездила к архимандриту Ипатию (Сыромятникову, в схиме Николаю – † 24.07.2014) в Вознесенский храм г. Невьянска. Незадолго до своей кончины он постриг ее в схиму, повторив то же самое: «Никому не говори, а то тебя загрызут». И, действительно, долгие годы прихожане Покровского и Вознесенского храмов даже не догадывались, что регентует хором, молится рядом с ними схимонахиня. Еще в советское время батюшка Сергий наставлял Евдокию удаляться народа, но это исполнять не получалось: священников на Вагонке не было, кого-то надо было подготовить к исповеди, причастию, соборованию – пока дожидались батюшку. Сестры во Христе ходили читать Псалтирь по покойникам. «Когда мои сыновья умерли, я все время была с народом», – рассказывала матушка. А о том, какое участие она приняла в строительстве Покровского и Вознесенского храмов, можно прочитать в книге «Покров несокрушимый», вышедшей в 2018 году. В начале 2000-х годов матушка сподобилась побывать в паломнической поездке Патмос – Салоники – Константинополь – Святая земля и оставила нам удивительные свидетельства о любви Божией к людям.
Сестры монастыря. Схимонахиня Евгения (справа), предположительно Подкорытова Е.В.
Схимонахиня Евдокия (Феофилактова) общалась с духоносными старцами, но одна давняя встреча тоже серьезно повлияла на нее. О схимонахине Евгении, сестре нашего монастыря, мы знали и ранее: она жила в баньке за горбатым мостом и несла в этой келье свой невидимый миру подвиг молитвы. По нашим предположениям, это Евгения Васильевна Подкорытова (06.01.1890 – † 19.04.1978), уроженка деревни Толмачево Нейво-Алапаевской волости Верхотурского уезда Пермской губернии. Но рассказ матушки Евдокии пролил свет на некоторые подробности ее служения Богу:
«Монахиня Евгения всегда ходила в Казанский храм, стояла в уголке – видная очень, высокого роста. На день она брала в церкви один кусочек хлеба. Однажды я ее спросила: «Можно к вам прийти?» – «Приходи». Банька в одно окошечко. Потолок низкий, комнатка малюсенькая: столик небольшой, коечка, табуреточка и небольшая печка. Как она готовила, я не знаю. При мне этого ни разу не было. Кастрюльки тоже не было.
Мать Евгения мне рассказывала, что поступила в Скорбященский женский монастырь еще девочкой, а также рассказывала, как строили Вознесенский храм. Она работала на лошадях. Сестры сами делали кирпичи, месили красную глину, заготавливали солому. Сами и по лесенкам кирпичики подавали, так как никаких приспособлений не было. Одни женщины на стройке работали.
Мать Евгения показывала мне вериги, которые носила. Они в иные дни висели на стенке – очень тяжелые.
Она говорила, что в монастыре служили очень редко. Потом его закрыли, а сестер разогнали кого куда. Потом храмы открыли, но ненадолго. Сначала в монастырь привезли завербованных людей, они переночевали, а наутро убежали: Божия Матерь их оттуда выгнала. Власти не знали, кого туда поселить, поэтому открылся детский дом.
Под койкой у матери Евгении был гроб, закрытый простынкой. У нее не было источника воды: когда шел дождь, она собирала воду для питья: на столике стояло несколько трехлитровых банок. А зимой мать Евгения растапливала снег – тогда он был чистым. Жила она крайне бедно, скромно. У нее не было даже полотенца. Однажды я купила ей полотенце для рук, но мать Евгения сказала: «Ты что, я таким полотенцем буду вытираться?! Лучше я его кому-нибудь отдам». Ничего она не имела и ни в чем не нуждалась.
Мать Евгения была связана с монахами, которые жили в Верхотурье. Она стала меня учить читать Псалтирь, Апостол. Я работала на тяжелой работе и, к сожалению, могла только в воскресенье забежать к ней на одну минутку. Как-то забегаю: она лежит в гробу. Монахиня она была или схимница – я не знаю: гроб был покрыт. Похоронили ее на Рогожино».
Вот такую весточку прислал нам Господь! Вот откуда верхотурский маршрут матушки Евдокии еще в те годы, когда служения шли только в маленькой Успенской церкви на кладбище.
Схимонахиня Евдокия отошла ко Господу 13 января 2023 года. 17 января в Покровском храме состоялось отпевание, которое совершил настоятель Свято-Троицкого Всецарицынского монастыря в селе Тарасково игумен Алексий (Малетин), ее духовное чадо.
Царствие Небесное схимонахине Евдокии!
В. Чемезова, зав. архивным отделом монастыря
