Дети войны. Часть 4
Среди прихожан Скорбященского женского монастыря есть полтора десятка человек, детство которых пришлось на период Великой Отечественной войны. Год 75-летия Великой Победы – замечательный повод познакомиться с их воспоминаниями, которые, конечно, являются отрывочными и в которых причудливым образом переплетается военное и послевоенное. Продолжаем публикацию их ранних воспоминаний.
Дети войны. Часть 1
Дети войны. Часть 2
Дети войны. Часть 3
«Недо-молоко» и «тошнотики»
Борисова Тамара Павловна 1941 г.р.
Тамара Павловна Борисова родилась через четыре дня после начала Великой Отечественной войны. Она нам рассказала:
«Папу Павла Михайловича Гладких вскоре призвали в армию, и через 6 месяцев пришло извещение о том, что он пропал без вести. Потом нам с мамой сообщили, что отец подорвался на мине. Никаких бумаг о папе у меня не осталось.
Жили мы с мамой Ниной Пантелеевной Богдановой под Басьяновкой в небольшом поселении, состоящем из 2 бараков. В Нижнесалдинском направлении были еще местечки под названием Кордон, Криуши и др. Все живущие здесь люди обслуживали Песчаный карьер. Помню, как в вагоны отгружали крупный, чистый песок. Неподалеку была еще молочная ферма: там жили несколько человек и ухаживали за небольшим стадом коров.
Моей маме давали на меня, ребенка, пол-литра молока в день. Я помню, как она его разводила водой – в два или даже в три раза. Суп мы варили из лебеды и крапивы. В моей памяти осталось, как мы собирали по весне гнилую и мерзлую картошку, и мама жарила на подсолнечном масле лепешки. Мне они казались тогда очень вкусными. На всю жизнь запомнился этот вкус. Когда я уже стала взрослой, как-то говорю маме: «Скажи мне, как ты делала картофельные лепешки?» Я даже приготовила их, но совсем не смогла их есть. (К слову сказать, лепешки эти называли в народе по-разному: «спасенчики», «тошнотики» или еще как кому нравится и даже была дразнилка: «…девочкам — печенье, мальчикам — лепёшки из гнилой картошки»).
В конце войны и сразу после нее к нам привезли американскую гуманитарную помощь: приоделись мы в новые платья, чулочки, ботиночки. Я чувствовала себя просто королевой. Вся эта одежда казалась большим богатством. В школу я пошла на Кордоне.
В 1949 году мама вышла замуж за раскулаченного немца Леонида Карловича Кайзера из г. Семипалатинска и мы переехали в Нижний Тагил».
Девочка из Кащеевки
Пилюгина Валентина Алексеевна 1936 г.р.
Когда в 1941 году Валентина Алексеевна Пилюгина провожала своего отца Алексея Николаевича Кощеева на фронт, ей шел седьмой год. Вскоре в семье получили похоронку, а потом пришел к ним в дом его товарищ. «Мы, дети, – рассказывает Валентина Алексеевна, – сидели у печки, грелись, и вдруг заходит безногий солдат. Он рассказал, как погиб наш папа, как он его хоронил. Он передал маме письма и фотографии (на одной отец и два его боевых друга), которые были в гимнастерке отца. Мама нас всех обняла, а потом долго горько ревела…
Семья наша жила в Башкирии, в деревне Кащеевка. Места здесь чудные: воздух свежий, лес хороший, озеро. Нас у папы и мамы было 8 детей, я – шестая. Теперь я осталась совсем одна. Родители мои была крепко верующие, а дедушка Николай Кощеев построил деревянный храм в Кащеевке на Тюйном озере. Когда начали колокола сбрасывать, мама сказала о кощунниках: «Поплатятся они». Так и случилось: вскоре все участники этого безбожного, злого дела трагически погибли. Всех наказал Господь!
Помню: как война началась, идет председатель и всех, даже малых детей, зовет в колхоз работать. И я пошла. Дали мне грабли, а они тяжелые, а их еле тащу. Босиком гребла, ноги замерзли, долго отогревалась потом. 10-летнего брата Сашку взрослые посадят на лошадь, и он волокушей сено и солому тащит.
Вся земля в деревне колхозная, но нам на семью дали 10 соток, но потом отрезали и от этой земли, чтобы только в колхозе работали. Мы выходили на свое поле в 4 утра. Мама Анна Александровна нас всех затемно поднимала трудиться.
Мама посылала на фронт отцу посылки – с запеченными гусями, но ни одна из них до адресата не дошла. В письмах папа писал, что ничего не получал. Потом узнали, что с местной почты эти посылки не уходили: начальник почтового отделения брал гусей этих себе, а ведь мы, дети, голодали, лишь бы папа скорей победил фашистов. За трудодни, палочки эти, давали сущую мелочь: несешь в мешочке немного муки – и все. Муки-то чуток, но зато на весах огромных взвешивали ее. Вот мы, дети, и хватали гнилую картошку, как что-то необыкновенное: ходили собирать ее по общему полю и огородам. Варили лебеду, крапиву собирали на похлебку. Я ее и сейчас люблю. На ферму ходили, зернышки собирали по одному.
Зимой, когда в поле не работали, из колхоза нам привозили мочало, а оно ледяное. Мы его оттаивали, отогревали как могли и крутили из него веревки. Сдавали в леспромхоз, но ни копейки денег за это не получали. И за папу погибшего нам ничего не давали.
Мама наша ловила в озере рыбу, но за такими кормилицами, как она, следили. Как только женщины выходили на берег с уловом, у них сразу все отбирало начальство. Принесет она мелкой рыбы, мы ее, мелюзгу, очистим и в котел. Иногда только удавалось маме проскользнуть и принести домой рыбу побольше и накормить детей.
Старшего брата Васю забрали в армию в 16 лет, он служил 7,5 лет, но трагически погиб уже в мирной жизни. Ваня служил в морфлоте 8 лет, Саша – 4 года. А Петя начал работать в леспромхозе очень рано, его бригада рубила и пилила лес, однажды он сильно простудился и умер. Ему было 15 лет. А вот бабушка Савотиха (так ее в народе звали) по маминой линии прожила 105 лет, неграмотная, а Евангелие наизусть знала. Юра, Зоя, Галя – все уже у Господа.
Самое жуткое, что в деревне не было хлеба. Помню, как из-за пазухи мама доставала маленькие кусочки хлеба и давала нам. Всем по крошечке.
Война закончилась. Брат Вася привез меня в Тагил, когда мне было 15 лет. Несколько дней я жила на вокзале, ждала, кто меня на работу возьмет. Но никто не брал: я была худенькая, маленькая. На железной дороге такие не нужны. Мне помогла директор детского сада, взяла меня в нянечки».
(продолжение следует)
Истории детей войны записала В. Чемезова, зав. архивным отделом монастыря
Скорбященский женский монастырь
