Взгляд со стороны
Мы живем в поистине огромной стране, которая сплавила в себе совершенно немыслимые количество этносов, культур и языков. Будучи едиными в национальном, культурном и языком плане, жители различных регионов России обладают своими собственными неповторимыми чертами, которые все вместе формируют подлинное богатство нашей общей, русской культуры. Такие особенности не видны изнутри, поскольку становятся для нас обыденностью, но как только мы оказываемся в другом регионе, начинаем замечать те мелочи, которые отличают нас друг от друга, позволяя сказать: это – уралец, это – москвич, это – сибиряк…
Два года назад в Нижнем Тагиле образовалась новая епископская кафедра, на которую был назначен Преосвященный Иннокентий, вместе с которым тогда с Владимирской земли приехал о. Андрей Сидоров, личный секретарь Владыки. Теперь, по прошествии двух лет насыщенной церковной жизни, на Урале мы попросили о. Андрея рассказать нам о ее особенностях.
О. Андрей, давайте начнем с общего вопроса. Как вы можете оценить жизнь на Урале: его климат, природу, архитектуру городов, бытовую жизнь людей? Есть ли что-то, что вам сразу же понравилось, или что-то, что требовало привыкания?
К своему удивлению, за два года я так и не смог емко и четко сформулировать свое представление об Урале. Какое-то время мне довелось интенсивно попутешествовать, и обычно страна или отдельный регион как-то почти сразу формировали в моей голове некий определенный образ. А тут вот – заковыка… Скажу только, что перед переездом готовился к худшему: страшилки про экологию, фотографии сотен дымящихся труб, глупые анекдоты про уральскую ментальность – все это настраивало на пессимистический лад. Оказалось, что жить здесь вполне комфортно. Очень радует большое количество воды (успокаивает нервы), фрагменты демидовской застройки в архитектуре городов, общая атмосфера такой уральской глубинки. Никак, правда, не могу привыкнуть (да видимо уже и не привыкну) к двухчасовой разнице во времени, специфическому, порой весьма сильному запаху кокса, и ритму жизни тагильчан – в шесть утра здесь все уже на ногах, а в десять вечера жизнь, кажется, замирает.
В копилку сильных впечатлений попали гигантские карьеры, выработки в Кушве, Качканаре. Панорама, открывающаяся с Омутного камня на Чусовой. Ну и еще, пожалуй, цены на рыжики на Нижнетагильском рынке – 300 рублей за ведро (В Москве килограмм стоит больше тысячи).
Православие на Урале формировалось под сильным влиянием старообрядчества, представители которого в большом количестве оказывались здесь, уходя от «нового обряда», в связи с этим здесь должны были сформироваться свои традиции народного благочестия. Заметили ли вы какие-нибудь их особенности, по сравнению с традициями Центральной России?
Да нет, пожалуй… Во всяком случае, ничего такого, что бросалось бы в глаза. Очень радует почитание праздника Покрова Божией Матери – одного из моих любимых. Говорят, когда-то суббота перед Покровом в Тагиле считалась родительской. Особый случай – единоверческие приходы с их уникальной литургической атмосферой и радушием.
Есть ли отличия церковной жизни? Реализуется ли в Центральной России понятие Церкви как собрания, ведь у нас чаще всего за пределами храма Церковь для человека не существует. Есть ли возможность говорить о наличии христианских общин, например, во Владимире?
Отсутствие общинности в церковной жизни, думаю, общая проблема для всех регионов России. Где-то она решается более успешно, где-то менее. Меня удивил и порадовал пример Сергиевского в храма в Нижнем Тагиле. Здесь, в храме, рождаются проекты и программы, которые успешно реализуются за его стенами, в миру, сплачивая ветеранов общины и привлекая новых прихожан. Причем проекты эти весьма разнообразны: поддержка семьи, опека приютов, забота о лицах без определенного места жительства, литературные кружки, тематические собрания и т.д. На фейсбуке зарегистрирована созданная прихожанами группа «Милосердие», члены которой сообщают о своих акциях, приглашая к участию в них добровольцев.
Наконец, в храме совершаются богослужения с сурдопереводом, для чего прихожане специально изучают язык жестов. Проводится трудоемкая работа по расшифровке текстов православных телепередач и набору субтитров для глухонемых собратьев.
Таким образом, жизнь вне храма пропитывается церковностью, ибо слово «прихожанин» становится основной отличительной характеристикой того, кто в этой деятельности участвует. При этом прихожане никоим образом не претендуют на какую-то избранность, отличающую некоторые столичные приходы, и всегда рады новым лицам.
Очень теплую, поистине приходскую, семейную почти атмосферу, не характерную пожалуй даже для соборных храмов, удалось сформировать в Свято-Троицком кафедральном соборе его новому настоятелю протоиерею Иоанну Брагину. Но, к сожалению, это единичные примеры – как для Нижнетагильской, так и для Владимирской епархии.
Как вам представляется рядовой уральский священник, в чем его отличительные черты?
Рядовой уральский священник мне представляется прежде всего искренним человеком. Искренность – качество, которое, кажется, у многих современных пастырей в дефиците. Есть образование, некая богослужебная повадность, яркая, образная манера речи, вежливость, обаяние, а вот искренности – нет.
Здесь же батюшка может прийти на прием к архиерею без подрясника и удивиться, а то и обидеться на замечание. Может годами вымучивать семинарский диплом. Может начать служить литургию в два часа дня. Может сделать три орфографических ошибки в слове «благословение». Может начать любое, даже самое ответственное дело, не проконсультировавшись с Епархиальным управлением и не поставив в известность архиерея. Но когда он выходит на амвон и говорит своей пастве какие-то простые слова, чувствуешь – за ним правда.
