В ожидании блудного сына
Какова роль Церкви в политической и общественной жизни страны, как относиться к банкирам, называющим себя православными и при этом ворующим миллиарды, и что такое правильная благотворительность? Об этом накануне Крещения мы поговорили с председателем Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ Русской Православной Церкви, членом Общественной палаты РФ Владимиром Легойдой.
ВОЛЕИЗЪЯВЛЯЙТЕСЬ!
— Владимир Романович, в обществе развернулась дискуссия о необходимости участия Церкви в политической жизни. Большинство полагает, что участвовать неуместно. Но насколько это реально? Ведь от политики сегодня так или иначе никуда не уйти.
— В центре политики — вопрос о власти. Церковь не участвует в политической борьбе, потому что она за власть не борется. Но тезис о том, что отделение Церкви от государства не означает ее отделения от общества, я думаю, сегодня уже даже не нужно обосновывать. Церковь и является обществом, очень большой его частью. Коль скоро мы ведем речь о большом проценте наших граждан, которые себя называют православными.
Если же говорить о чистой политике, о вопросах, связанных с выборами, то в этом Церковь однозначно не участвует. Церковь не может призывать к голосованию за конкретного человека. Но при этом полностью поддерживает саму идею выборов и рекомендует своей пастве идти на избирательные участки. Патриарх Кирилл всегда принимает участие в голосовании, равно как это делал и его предшественник, Патриарх Алексий II. Церковь считает важным вопрос активной гражданской позиции.
— Нам, обывателям, кажется, что главная роль Церкви — благотворительность. Или это не так?
— Главное в Церкви — общение человека с Богом, прежде всего — литургическое общение, в церковных таинствах. И все же ваш вопрос неслучаен. В Евангелии Христос себя никогда ни с кем не сравнивает. Есть только одно исключение. Он говорит ученикам, что если они помогли тому, кто был голоден или наг, то они помогли самому Христу. То есть Он себя отождествляет с теми, кому плохо, кто испытывает нужду. Таким образом, дела милосердия, как мне представляется, имеют особый статус, если можно так сказать.
Повторю, в первую очередь Церковь для того, чтобы люди приходили к Богу, а не для того, чтобы кормить бездомных и т.д. Однако пришедший к Богу человек видит для себя естественным и даже необходимым то, что мы называем делами милосердия.
И здесь Церковь способна задавать тон, являться общественным камертоном. Вот пример: зимой 2003–2004 гг. в Москве насмерть замерзли 400 бездомных. Это подтолкнуло Церковь к идее «Автобуса милосердия», который ездил по столице и не давал бездомным умереть. В 2013 г. правительство Москвы эту инициативу подхватило, и сейчас уже 30 таких автобусов помогают бездомным. Теперь это делает государство, и делает лучше. И всегда будет делать лучше, потому что государство, во-первых, для этого существует, а во-вторых, у него больше возможностей. Но если бы не было церковного автобуса, то и автобусы мэрии, возможно, не появились бы. Или еще пример: первый в России детский хоспис открыл священник Александр Ткаченко, ныне лауреат Государственной премии, член Общественной палаты. Церковь меняет людей — люди меняют жизнь. Церковь воспитывает людей, которые делают добрые дела…
— Ой, как часто люди идут в Церковь в погоне за модой. Одной рукой крестятся, а другой — воруют…
— Патриарх Кирилл неоднократно говорил, в том числе обращаясь к чиновникам, о том, что если ты в воскресенье приходишь в храм, исповедуешься, причащаешься, а в понедельник берешь взятку — грош цена твоей вере. Ты как минимум должен потом каяться и больше стараться этого не делать… Либо ты просто лицемер. Или глупо считаешь, что «оплатил» свои грехи. Есть такой анекдот, почти притча: умер предприниматель, подходит к вратам Рая, а ему говорят, что его нет в списках. Бизнесмен возмущается: «Я построил 3 монастыря, 10 храмов, я столько денег на Церковь потратил!» А ему отвечают: «Ну, деньги мы вам вернем».
— Во время последнего Архиерейского Собора возникла тема примирения с Украинской церковью. Существует ли надежда на то, что мы вернемся с ней в братские отношения, как это было с казавшейся ранее непримиримой Зарубежной Православной Церковью?
— Это не совсем так. С Украинской Церковью у нас нет никаких проблем, это самоуправляемая Церковь в составе Московского Патриархата, со своим Предстоятелем — Блаженнейшим митрополитом Онуфрием. А то, о чем вы говорите, это, к сожалению, рана на церковном теле, это — раскол. Речь идет о так называемом Киевском патриархате, структуре, не признанной ни одной Православной Церковью. То есть в каноническом поле мирового православия, в православной семье такой церкви нет.
Конечно, в этой ситуации очень жалко людей. Сотни тысяч стали жертвами тщеславия и политических амбиций; многие совершенно не разбираются в особенностях канонического строя и не понимают реальной ситуации.
Конечно, сердце любого нормального человека болит по этому поводу. Поэтому когда бывший митрополит Киевский Филарет, ныне самопровозглашенный глава структуры под названием «Киевский патриархат», обратился к Патриарху Кириллу и Архиерейскому Собору, то члены Собора приняли решение создать комиссию для начала возможного диалога. Но диалог может проходить только в каноническом поле. Подобно любящей матери, Церковь всегда ждет возвращения детей, ушедших «на сторону далече».
КРЕСТИТЬСЯ ИЛИ ВЕНЧАТЬСЯ
— Вторая тема, которая потрясла общество в ходе того Собора, — разрешение венчаться несколько раз. Странно: с одной стороны, Церковь усложнила процесс крещения невинных новорожденных деток, заставляя их крестных проводить беседы со священниками, а с другой — позволяет иметь несколько жен…
— Все-таки несколько жен — это у мусульман. Речь идет об ином. И как раз никаких послаблений здесь не произошло. С древности в Церкви существуют два принципа пастырского реагирования на происходящее в жизни человека. Первый называется акривия — строгое следование канонам. Второй принцип — икономия — означает возможность пастырского снисхождения к человеку с учетом внешних обстоятельств. Конечно, Церковь однозначно выступает за один брак, потому что в Библии сказано: «То, что Бог соединил, человек да не разлучает». Но Церковь не возлагает на человека, как мы говорим, «бремена неудобоносимые». Бывают разные ситуации. Случается, что брак перестает существовать. И тогда Церковь, снисходя к человеку, может дать благословение на второй и даже третий брак. Не в качестве нормы, но, повторяю, как пастырское снисхождение к определенным обстоятельствам. Собор здесь не привнес ничего нового. Уточнение касалось того, какие браки в подобных случаях считаются: только венчанные или в том числе зарегистрированные государством, но невенчанные. Решено считать все. Так что это даже некоторое ужесточение, ведь раньше существовала практика, когда могли считать только венчанные браки.
Что касается бесед с крестными, а также со взрослыми, собирающимися принять таинство крещения, это также древняя практика. Ведь нужно ясно себе представлять, что такое крещение, что значит быть христианином.
Это очень серьезный, быть может, самый серьезный шаг в жизни человека.
— В Сирии объявлена победа, местные христиане теперь не таясь смогут молиться?
— Удалось, слава Богу, сберечь христианское население этих мест, сохранить храмы от поругания, христиан от смерти и надругательства. А ведь и сирийских христиан могла ожидать судьба христиан Ирака, потерявшего 85% своего христианского населения. То, что это удалось предотвратить в Сирии, — историческое событие.
Действия российских военных помогли не допустить геноцида христиан этих древних христианских земель. Сейчас, когда освобождены почти все территории, стоит задача восстановления мирной жизни, помощи людям. В храмах Русской Церкви мы проводим сборы средств для сирийских христиан, сотрудничаем с государственными структурами и общественными организациями.
